Владимир Высоцкий: Мир и Слово

А.В. Скобелев, С.М. Шаулов

Владимир Высоцкий: Мир и Слово

От авторов

Перед вами второе издание книги, которой в этом году исполняется десять лет[1]. Тогда, в последнее лето Советского Союза, она была первой и ненадолго единственной литературоведческой монографией о творческом наследии поэта[2]. В ней мы стремились ответить на вопросы, поставленные совсем недавним «живым» присутствием поэта среди нас и первым десятилетием его посмертной жизни в литературе, в которую его официально не пускали. То десятилетие еще было полно внелитературных проблем, страстей, споров, воспоминаний, взаимных обид и обвинений, связанных с самым недавним прошлым. Мы же с самого начала поставили себе условие писать филологическую книгу: о слове, преобразившем жизнь и перевоплотившем мир.

Принадлежность наследия Высоцкого к поэзии теперь неоспорима: возражения, которые еще случается вдруг услышать, звучат настолько глупым анахронизмом, что даже не вызывают желания полемизировать. Он, что называется, вошел в анналы истории литературы ушедшего века, его стихи стали разделом школьной программы. Не обходится без него, естественно, и практика вузовского изучения русской литературы. В частности, есть такой опыт и у одного из нас: спецкурс «Поэзия и поэтика Владимира Высоцкого» читался на филологических факультетах Павлодарского и Башкирского государственного педагогических институтов. Этот опыт показал, что книга вполне могла бы использоваться в качестве учебного пособия, но, увы, в распоряжение студентов всегда мог быть предоставлен ее единственный экземпляр, принадлежавший преподавателю.

Библиографической редкостью с тиражом в 5000 экземпляров книга стала практически сразу, что понятно при тогда еще ажиотажном интересе к В. С. Высоцкому. И по началу мы не оставляли мысли о переработанном и дополненном переиздании, которое, однако, до сих пор не состоялось. В то же время, общение с коллегами («Где найти вашу книгу?!») во время конференций, посвященных творчеству Высоцкого[3], знакомство с новыми исследованиями, в том числе публикуемыми ежегодно в «Мире Высоцкого»[4], убеждает нас в том, что эта работа еще вызывает интерес, поскольку довольно часто цитируется. О том же интересе говорит и появление ее (в отрывках и целиком) в интернете[5]. Словом, прошедшие десять лет явно превратили ее в своего рода памятник «эпохи раннего высоцковедения».

Читатель заметит не только некоторую политизированность работы и полемичность интонации, характерные для конца 1980-х годов. От некоторых частей книги у него может возникнуть впечатление, что авторы ломятся в открытую дверь – но давайте помнить, что тогда эта дверь была еще заперта… То, что сейчас воспринимается как очевидное, тогда требовало подробного обоснования и длинного списка доказательств – этим объясняется и некоторая затянутость вводной части. Кроме того, стремясь написать чисто филологическое исследование, мы догадывались, что читать его будут не только филологи. И мы хотели помочь возможному неподготовленному читателю войти в круг серьезных филологических проблем, связанных с творчеством В. С. Высоцкого – поэта непохожего на прочих, чрезвычайно сложного при всей своей внешней «открытости» всем и каждому. Видимо, «так было надо» в то время и на том этапе изучения его наследия.

Книга, несущая на себе печать того времени,  живет своей жизнью. Именно поэтому мы оставляем текст 1991 года нетронутым, естественно, постаравшись исправить в нем  явные опечатки, стилистические погрешности, следы корректорского недосмотра. В книге нет Приложения, которое в первом издании содержало анализировавшиеся стихотворения, в чем теперь нет необходимости: разнообразные и массовые издания Высоцкого давно общедоступны. Дополнения же представляют собой новые разделы (12 – 17) в продолжение главы о театральности лирики Высоцкого («„Я весь в свету“. Поэзия как действо, действие и игра») и новую главу, в которой его поэзия типологически соотносится с традицией барокко.

А.Скобелев, С.Шаулов