Рецензия на книги: Томенчук Л. Высоцкий и его песни: приподнимем занавес за краешек; «Но есть, однако же, еще предположенье…»

Жукова Е. И.

Рецензия на книги: Томенчук Л. Высоцкий и его песни: приподнимем занавес за краешек. Днепропетровск: СIЧ, 2003. 246 с.; Она же. «Но есть, однако же, еще предположенье…» Днепропетровск: Пороги, 2003. 115 с.

Две изданные в Днепропетровске книги Л.Я.Томенчук включают в себя работы разных лет, посвященные исследованию множества аспектов поэзии В.Высоцкого, и адресованы  высоцковедам, занимающимся песенным творчеством поэта, а также, конечно, просто любителям его песен[1].

Названия обеих монографий сразу настраивают на восприятие составляющих их статей скорее как научно-популярных, нежели строго научных. Первая книга с лирическим приглашением: «Приподнимем занавес за краешек» – напоминает своим названием статью в журнале, посвященную новым раскрытым тайнам биографии поэта. Но на самом деле это не так. В книге объединены статьи преимущественно 1980-х и первой половины 1990-х гг., освещающие различные стороны поэзии Высоцкого от образов героев до цветов и звуков в песнях; объединяет их в основном стремление автора к конкретизации и неприятие «обзорности». Заглавия также не совсем обычны для научных статей: все они – цитаты из различных песен Высоцкого, чаще широко известных, разошедшихся на цитаты: «Все донимал их своими аккордами…», «Если друг оказался вдруг…», «Наберу бледно-розовых яблок…», – иногда – не очень известных: «И включив седьмую скорость…», «Воздух звуки хранит разные…». Названия, конечно, достаточно броски, но не всегда можно точно понять, какая именно тема будет предметом статьи, в силу той самой широкой ассоциативности песен Высоцкого, о которой автор не раз упоминает в своих работах[2]. По оглавлению можно лишь догадываться о содержании той или иной статьи, и чтобы, например, найти в сборнике работу на определенную интересующую читателя тему, ему придется либо угадывать, либо прочесть весь сборник от начала до конца, что, конечно, тоже неплохо и полезно.

Так, небольшая статья «Идет охота на волков, идет охота!» (1, 19-22) представляет собой полемику автора с Д.Кастрелем по поводу его статьи «Прислушайтесь» и касается в основном только рефрена песни, первая строка которого стала названием статьи. Полемична и последняя статья первого сборника - «И, повинуясь притяжению земли…», посвященная спору автора с С.Шауловым по поводу песни «Истома ящерицей ползает в костях…» и эмблематичности ее образов. Статей, названных одинаково – «Все донимал их своими аккордами…», и вовсе две, различаются они номерами и объемом, но посвящены одной проблеме - исполнения песен Высоцкого самим поэтом и слушательского восприятия их. Здесь сказываются музыковедческое образование и опыт автора.

Среди статей можно найти весьма интересные наблюдения на малоизученные темы, к сожалению, не всегда упорядоченные: так, к примеру, глава «Просто так!» (1, 65-69) начинается с разбора особенностей заглавий песен Высоцкого, который часто на концертах варьировал названия или вовсе заменял их на краткий пересказ содержания песни.  От названий автор быстро переходит к способу отбора Высоцким песен для публичных выступлений, а в конце, спохватившись, возвращается к названиям. Анализ песни «Горизонт» (1, 153-160) перемежается постоянными отступлениями к похожим мотивам в других произведениях, при этом демонстрируя прекрасное знакомство автора с текстами поэта и способность в них свободно ориентироваться. Несколько статей затрагивают актуальную тему текстологического исследования песен Высоцкого и важности привлечения к этому фонограмм.

Увлечение красивыми, эффектными оборотами, усиливающими убедительность того или иного положения, может привести и к натяжкам и анахронизмам: например, лирическому герою «Песни о фатальных датах и цифрах» приписываются полное незнакомство с поэтом Рембо и осведомленность о Рембо – герое кинобоевиков, которые появились уже после смерти Высоцкого, в 1982г. (1, 113); во фразе «Я налег на бег, на стометровки» усматривается неподвижность, придаваемая ей словом «налег», «в смысловом зерне которого вектор усилия направлен не вперед, а вниз!» (1, 165); в сопоставлении слов «развеселый» и «розовый» (1, 58) благодаря аллитерации усматривается родство двух эпитетов, один из которых должен непременно вызывать ассоциацию с вторым («развеселый восход» окрашивается воображением в розовые тона). Статья «Глаза закрою – вижу…» (1, 49-64) посвящается, как можно догадаться по названию, зримым образам в песнях, тому, что видят герои. И здесь автор не обходится без некоторых натяжек, например, приводя как пример «зримости» строку из песни «Письмо в город»: «Друг мой ненаглядный», – хотя такой оборот является простым речевым клише.

Вторая монография уже названием своим указывает на продолжение первой: «Но есть, однако же, еще предположенье…». Открывается она интересной статьей на - увы - довольно редкую, но весьма актуальную тему роли музыки в песнях Высоцкого (2, 4-17). Тема эта важна не только сама по себе, но и в приложении, например, к исследованию ритмики и размера песен. Интересна и обзорная статья «Теперь дозвольте пару слов без протокола…» (2, 44-56), посвященная проблемам современного высоцковедения, его тенденциям и недостаткам.

Характерная особенность большинства статей – выражения типа «впору воскликнуть» (1, 185), «так и тянет выкрикнуть» (1, 161), придающие научному исследованию форму этакого «сказа», непосредственного диалога с читателем. Оживляет и одновременно добавляет статьям популяризаторского тона и частое приведение цитат из песен Высоцкого без кавычек: читатель призван узнавать их самостоятельно. Примечательно, что в более поздних статьях это встречается все реже, словно автор удаляется от старой «самиздатовской» традиции 80-х гг. и переходит на более строгий научный язык.

При первом прочтении читателя, знакомого с современными высоцковедческими работами, может удивить тот факт, что автор будто бы «изобретает велосипед», повторяя и уделяя много внимания проблемам, которые уже не раз поднимались другими исследователями[3]. Но следует внимательнее посмотреть на время написания статей, а также обратиться и к авторскому послесловию, помещенному перед комментариями и библиографией: «Долгий путь от рукописи к книге заставил обновить контекст (цитирование и ссылки на работы, опубликованные во второй половине 90-х гг., сосредоточены преимущественно в сносках)» (1, 195). Действительно, в сносках можно найти солидные дополнения к старым статьям и только пожалеть, что у автора не нашлось возможности поместить их непосредственно в текст, что существенно облегчило бы наиболее полное восприятие информации. Но при всем этом очевидно, что автор в полной мере осведомлен обо всех последних событиях в высоцковедении.

Обе монографии объединены автором в предисловии ко второй книге в серию. Каждая из них разделена, вероятно, по условиям издательств, на две небольшие книжки со сквозной нумерацией страниц; в первую входят собственно статьи, во вторую – комментарии и библиография, что, может быть, и было удобно книгоиздателю, но читателю доставляет такое неудобство, как необходимость фактически читать две книжки одновременно.  В конце второй части помещено и оглавление.

Учитывая все достоинства и несмотря на некоторые недостатки этих монографий, сам факт участия литературоведения Украины в обширном процессе исследования поэзии Высоцкого не может не радовать и не вселять надежду на дальнейшее его развитие и сотрудничество с коллегами из других стран, в первую очередь России.

Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. М., 2005. № 4. С. 180-183